Меню
Малоизвестный памятник истории страдает от «черных» археологов, гаражей и внедорожников
Мало кто знает, что эта гора, расположенная возле улицы Червонопрапорной в живописном Китаево, называется Городище. Хотя видели ее все, кому хоть раз приходилось проезжать поездом в сторону Мироновки или автомобилем по Обуховскому шоссе. И уж совсем мало кто знает, что эта местность представляет собой памятник истории государственного значения, где есть старославянское поселение, остатки крепости и самое, наверное, старое в городе кладбище. Впрочем, в Киеве какие-то достопримечательности можно открывать для себя ежедневно. С чем полностью согласен и мой гид, председатель общественной инспекции городской организации Общества охраны памятников Виталий Коваленко, согласившийся провести для «Газеты...» небольшую экскурсию по Городищу.
Наша экскурсия начинается на улице Китаевской, откуда открывается отличный вид на гору, у подножия которой разместилось несколько девятиэтажных домов брежневской постройки с одной стороны и каскад прудов – с другой.
– Сейчас перед нами только зеленый, поросший лесом холм, а когда-то это было крупное фортификационное укрепление, от которого на сегодняшний день остались одни только земляные валы, – говорит Виталий. – У его подножия, где сейчас построили девятиэтажные дома, а население разбило небольшие огороды, существовало поселение V–VII веков, а укрепления на горе построили уже после принятия христианства в X–XI столетиях. Гора занимала стратегически важное место на южных подступах к городу – то есть в том месте, где вероятность нападения была наибольшей. Языческую ритуальную площадку, с незапамятных времен существовавшую на вершине Городища, строители крепости приспособили для сигнальных огней. Ведь с горы можно было просматривать территорию аж до Триполья, где были такие же заставы, а сигналы с Городища, в свою очередь, видели на территории Лавры, которая отсюда находится менее чем в десяти километрах.
Гора имеет заповедный статус, хотя охранные таблички неизвестные вандалы снесли в металлолом, а другие вандалы врезаются в гору с гаражным строительством – вещь, неслыханная еще в недавние времена. Впрочем, они врезаются даже не в гору, а в искусственно насыпанный нашими предками нижний вал укреплений, так называемый «охабень». Видны и следы бывших ворот – сейчас это просто провал в высокой земляной насыпи. В свое время гора Городище имела три своеобразные линии обороны: за нижним валом шел второй, под названием «кромный», а сверху существовала третья, не сохранившаяся до сегодняшнего дня линия фортификации под названием «пересп» (именно так, без «ы»). Между первым и вторым валами круто вверх поднимается грунтовая дорога. Сегодня здесь никто не ездит, хотя, по словам моего гида, она, как вполне функционирующая, была обозначена на картах еще позапрошлого века.
По этой дороге, в царстве буйной зелени, поднимаемся на гору и мы. Нетрудно заметить, что где-то поверх фортификационных сооружений времен Киевской Руси виднеются остатки окопов и траншей времен минувшей войны.
– Что ж тут удивительного? – говорит мой гид. – Гора не теряла своего стратегического значения во все времена. – Еще до войны, в конце тридцатых, ее приспособили для своих целей военные, установив на ней зенитную часть, прикрывавшую от налетов авиации эту часть Киева, аэродром и мосты через Днепр. Дачи, которые здесь стояли еще с дореволюционных времен (одна из них принадлежала Михаилу Грушевскому) частично разрушили, частично разобрали и построили заново подальше от Городища. Во время боев за Киев здесь проходила вторая линия бороны города, а следы боев в виде осколков в стволах деревьев или уже порядочно заросших воронок от бомб можно много найти и сегодня.
К вершине горы, так называемому «детинцу», мы поднимаемся довольно скоро. Здесь мы видим ту самую бывшую сигнальную площадку, а ранее – языческое капище. Собственно говоря, если бы не мой гид, вряд ли бы я догадался о сакральном значении этой площадки с чудесным видом на Днепр, на железнодорожную остановку «Петр Кривонос» и следами от многочисленных, уже вполне современных «шашлычных» костров.
То тут, то там на горе проложены аккуратные лесенки, ведущие к часовням, за которыми следят монахи расположенного рядом Свято-Троицкого монастыря. Кое-где видны входы в пещеры. Здешние пещерные городки – ровесники лаврских, хотя сохранились намного хуже, так как долгое время они стояли заброшенными, многие обвалились, многие еще не найдены. В одном месте путь в пещеру охраняет посаженная на цепь собака – причем рядом нет никакого жилища или даже намека на ее хозяина. Много чего удивительного хранит в себе гора Городище. Чего стоят одни только дубы, несущие на себе память о каких-то загадочных древних ритуалах... Над стволом одного из них работали, наверное, целые поколения, придавая ему удивительную грушевидную форму. Недалеко отсюда экстремалы-велосипедисты среди крутых склонов накатали целые дорожки к главному украшению здешних мест – курганному могильнику.
Курганы в представлении киевлянина, по определению должны находиться или где-то в степи, среди зеленого моря ковыля и скифских баб, или в популярной шахтерской песне, но уж никак не среди столицы. И известие о том, что в городе находится могильник из более четырехсот курганов, у меня вызвало неприкрытое удивление: откуда их столько? Вскоре, впрочем, все стало на свои места. Оказывается, те сравнительно небольшие, 5–10 метров диаметром холмики, мимо которых петляет наша дорога – это и есть курганы, правда, заросшие травой в человеческий рост. Зимой, когда земля покрыта слоем снега, говорит Виталий Коваленко, их можно видеть намного отчетливее. Говоря прямо – перед нами самое старое кладбище в городе, насчитывающее не меньше тысячи лет. Нетрудно заметить, что многие из курганов разрыты.
– Тут когда-то вел раскопки археолог Иван Мовчан, – говорит мой собеседник, – который даже классифицировал могилы по способу захоронения. Где-то покойников кремировали, в других курганах русичей хоронили в «довбнях» – гробах из цельной древесины. Где-то использовали гробы, похожие на современные, а иные могилы совершенно пусты. Это так называемые «кенотафы» – символические могилы горожан, умерших где-то далеко за городом, или тех, чьих тел не нашли. Но основные раскопки здесь, конечно же, «черные». Причем раскапывают курганы отнюдь не профессионалы, а просто здешняя шпана. Профессионалу было бы ясно, что это совершенно не те скифские курганы, в которых находят золото и драгоценности. Славяне-христиане верили, что умершие придут на страшный суд в чем мать родила, а поэтому и не оставляли в их могилах сколько-нибудь значимых ценностей. Однако желание чем-нибудь поживиться все равно тянет сюда подростков с лопатами.
К горе, по словам Виталия, вообще отношение хищническое. Например, изготовители букетов просто вырезали весь папоротник, целые заросли которого когда-то росли под деревьями. Пещеры (во всяком случае, те, которые еще не завалены) превратили в очаги свободной любви. Хотя, конечно, это ничто в сравнении с планами построить на горе базы отдыха и горнолыжную трассу, которые когда-то вынашивала власть.
Назад мы возвращаемся мимо того, что осталось от дачи Михаила Грушевского – неотличимого от соседних курганов четырехугольного холмика, да дорожки, вдоль которой кое-где еще сохранилась сирень. Уходим мимо Троицкой церкви, которую запечатлел на одном из своих рисунков Тарас Шевченко. Сейчас сюда не приходят художники. Здесь сейчас собираются более прагматичные люди, осваивающие пересеченный рельеф горы на мощных внедорожниках. Так что проблемы у Городища только начинаются.
